СОВЕТСКИЙ НАТУРИЗМ ДО ВРЕМЕН СТАЛИНИЗМА

Х.Р.Кникерборгер, журналист. Репортаж 1932 года. В 1930 году автор был награжден Пулитцеровской премией за репортажи из России.

Наиболее поражающая из всех достопримечательностей этой самой необычной земли мира - берега Москвы-реки в это время года. Весна, лето значат для России больше, чем для стран, осчастливленных более мягким климатом. После долгой зимы с ее снегами глубиной в ярд, температурами до "минус 30" и неадекватно теплыми квартирами, первые солнечные дни мая, первые дни июня, первые теплые дни тепла для населения являются постепенными щедрыми подарками Природы, намного более ценными, чем такие же подарки для людей из более южных стран.

Мы садимся на крошечный речной пароходик в самом центре Москвы, на один час лениво разваливаемся на его палубе и высаживаемся на Ленинских горах, когда-то Воробьевых горах, с высоты которых 119 лет назад Наполеон наблюдал как огни горящего города, освещающие небо, уничтожают его надежды.

На обрывистом берегу реки расположена группа летних домиков, кафе и ресторанчиков под открытым небом. На противоположной стороне песчаная равнина растянулась на милю и на этой равнине происходит комбинация из встречи по легкой атлетике, массового пикника и цирка. Тысячи мужчин и женщин, девочек и мальчиков, дети на руках и бабушки и дедушки играют в игры, едят провизию обычную для пикника, купаются в реке или просто принимают воздушные ванны, греясь на солнце. В этом, конечно же, нет никакой новизны. Такая сцена могла быть повторена в любой из тысяч "буржуазных" летних курортов. За одним исключением. Большинство участников пикника, юных атлетов и более старших людей - полностью обнажены.

Группа юношей соревновалась в прыжках а длину. Полусотня их находилась в яме для прыжков, либо ожидая своей очереди. Все они были раздеты. Среди них не было девушек, но вскоре полдюжины девушек в легких летних платьях проходя мимо остановились, чтобы понаблюдать за прыжками. Бронзовая юная фигура пролетела в воздухе. Девушки закричали, поскольку заметили, что юноша заступил отметку, затем грохнул смех, так как амбициозный атлет грохнулся носом вперед. Девушки пошли дальше.

Все воспринимали происходящее вокруг как должное. Только один раз спокойствие толпы было нарушено. Из кустов появился застенчивый молодой человек в плавательном костюме. Через мгновение он был окружен гикающими подростками и оттесненный назад, через время появился обнаженным и, не привлекая ничьего внимания, пошёл спокойно плавать. Другая группа молодых людей соревнуется в 100-метровом забеге. У них также есть группа случайных наблюдательниц, но женщины были одеты. На другой стороне группа девушек играет в ручной мяч. Они обнажены. Никого из наблюдателей-мужчин нет ближе 50 ярдов. Ниже, в реке, несколько сотен женщин всех возрастов плавают, плещутся или просто беседуют, стоя по колено в воде. Никто не обращает на них особого внимания. Их часть реки отделена легкой деревянной стеной, своего рода знаком для мужчин, что это женская часть, но она не служит преградой для наблюдения. Только в центральной части песчаной площадки видна группа обнаженных мужчин, женщин и детей. Это семьи.

С врожденным чувством благопристойности (или, может это - рудиментарный пережиток старого "буржуазного" стыда?) в Советском Союзе мужчины и женщины-последователи культа обнаженности держут между собой дистанцию, хотя, как уже было замечено, наблюдается присутствие одетых наблюдателей-женщин на соревнованиях обнаженных мужчин.

Специфические черты советской культуры обнаженности: никакой организации, никакой проповеди и обучения этому, все воспринимается как естественная вещь. Во всей России нет ни одного журнала целиком посвященного движению культуры обнаженности. В Германии любой стенд новостей облеплен ими.

В Германии и других местах, защитники движения считают важным нахождение обнаженных мужчин и женщин вместе, для провозглашения вызова обычаям, предрассудкам и иногда здравому смыслу.

Свидетель одной встречи достоверно сообщил мне об одной встречи в доме берлинских интеллектуалов, новых членов культа обнаженности, полных энтузиазма обращения. Шесть мужчин и шесть женщин, некоторые состоявшие в браке, некоторые нет, все, тем не менее, желающие доказать свою вновь приобретенную свободу от цепей одежды, собрались в доме одной пары. Они пришли в девять часов, сняли свои пальто и шляпы и отправились в комнату для переодевания чтобы сиять дальше все, что на них оставалось. Хозяева подали чай, и они принялись обсуждать погоду, последние спортивные соревнования, теории Эйнштейна, последнюю критику Шпенглера, политическую ситуацию, тупость их соседей, всеобщую отсталость среднего класса и слабую систему отопления берлинских квартир. Несмотря на все их усилия, они начали все сильнее дрожать и несмотря на их усердную пропаганду и практику культуры обнаженности, постепенно им стало ясно. что одежда служит еще и для других целей кроме "буржуазной" цели поддерживать чувство стыда. "Глупо", - был вердикт одного из мужчин, когда он вернулся к себе домой.

Это бы никогда не случилось в Советском Союзе. Во всяком случае, не сейчас. Двенадцать лет назад, если мы воэвратимся к первым годам революции, летом 1919 года, когда культура обнаженности была все ещё причудой для России, даже более удивительные демонстрации энтузиазма были не только возможны, но и происходили.

Родительской организацией движения, которое сейчас по большей части пребывает в неорганизованном состоянии, в Советском Союзе, где летом больше ходит обнаженных людей, чем в какой-либо другой стране мира, была названа Общество "Долой стыд!".

"Долой стыдисты" были настоящими фанатиками. Их миссионерское рвение было неиссякаемым. Оно достигало экстраординарных высот. Они клялись себе никогда не носить одежду. Силлогизм N1: Животные не носят одежду. Люди - животные. Следовательно, мы не должны носить одежду. Силлогизм N2: Буржуи льнут к одежде. Мы не буржуи. Поэтому мы должны отвергнуть одежду.

Простая логика. Сначала зима потворствовала ей, но когда теплые дни прошли." Бесстыдство" вынудило даже красную Москву сесть и задуматься. Целые войска их проводили демонстрации вдоль по Кузнецкому. Большинство окоченевших обнаженных, несших плакаты, призывавшие население последовать их примеру, объявляли всех, кто носил одежду "рабами буржуйской отсталости", "предателями классовой борьбы". Москва была не готова к этому. Движение остановилось. Собирались толпы. Хулиганы насмехались. "Бесстыжие" промаршировали, остановились на площади, и один из самых горластых из них обратился с горячей речью к толпе. Стыд, заявил он, есть самый худший бич, доставшийся от царской эпохи. Кто, спрашивал он, не страдал от чувства скромности? Кто не съеживался от страха, подвергая свое тело случайному пристальному взгляду публики? Мы, кричал он, уничтожили это чувство в нас! Посмотрите на нас, призывал он, и увидьте свободных мужчин и женщин, истинных пролетариев, сбросивших оковы символов буржуазных предрассудков. В этот момент отряд разозленных, полностью одетых молодых людей, закричавших: "Дурак!" атаковал собрание и разогнал его. Власти колебались. Это не было особым плюсом для пропаганды большевизма. У мира уже достаточно было ложных представлений о коммунистической революции и без излишнего представления о том, что окоченевшая русская нация ходит голой в бреду сумасшествия. Тем более, что старая коммунистическая гвардия имела многочисленные черты пуритан, которые рассматривали такие эти шалости, с таким же изумлением, как если бы это случилось с обычными некоммунистическими людьми.

Для советских властей, объявивших о полной и безусловной свободе рабочего класса, было неудобно запретить такую безобидную демонстрацию этой свободы как желание появляться на публике без одежды. Совет Народных комиссаров поручил решение этого вопроса комиссариату по здоровью. Комиссариат по здоровью, возглавляемый дипломатичным товарищем Семашко, нашел выход. Он выпустил официальное заявление, хвалившее "Бесстыдников" за то, что они обратили внимание населения на пользу "света, воздуха и солнечного света", в котором также заявлялось о крайней симпатии движению, но которое оканчивалось хитрой фразой. Имея в виду факт, что воздух городских улиц перенасыщен пылью и бактериями, вредными для человеческой кожи, было бы благоразумно и, поскольку комиссариат по здоровью фактически установил, что нарушение этого распоряжения не останется безнаказанным, чтобы впредь никто не появлялся на переполненных улицах города без должной и достаточной одежды должной и достаточной дня того, чтобы служить прикрытием, предотвращающим столпотворение. Заявление заканчивалось повторением превознесения ценности обильного света, свежего воздуха и ясного солнечного света, которые можно найти на окраинах города и в пределах его, на берегах Москвы-реки, но не на улицах: Совет был хорошо воспринят. С тех пор парады голых не причиняли проблем для дорожных полицейских:
В конце этого лета "Бесстыдники" продолжали свой культ массовыми собраниями и взволнованными речами на лугах вне Москвы. Пришла зима, и с ной экзамен на искренность этих фанатиков, которые обещали никогда, никогда снова не носить одежду. В этом заявление департамента здоровья сослужило хорошую службу. Никто не хотел отступить от своих слов. Раз правительство запретило появление в обнаженном виде на улицах, ни один хороший пролетарий не ослушается. Конечно же, никто из них не одевал одежду, чтобы согреться. Все они были хорошими гражданами, а товарищ Семашко был специалистом, и этот специалист говорит, что нехорошо ходить обнаженным в городской пыли и поэтому ты имеешь замечательную причину натянуть белую рубашку, узкие брюки, сапоги и даже меховую шапку и шубу. Всем стало снова удобно, даже если падал снег и в тысяче миль не было никакой пыли.

Советское правительство имело другую очень серьезную причину, самую важную причину чтобы не желать отговаривать сторонников культуры обнаженности. Она должна была быть замечена всяким, кто когда-либо посещал собрания сторонников обнаженности в любой стране - наиболее радикальное уравнительное действие, которое может быть предпринято человечеством снимание одежды. Насколько социальное положение, профессиональная принадлежность, основополагающее чувство индивидуальности зависят от одежды. которая может быть снята среди толпы незнакомцев. Стандарт оценки немедленно изменяется.

При обнаженности классовые различия исчезают. Рабочие, крестьяне конторские работники становятся вдруг просто людьми. Это, в краткой форме, излагает, но еще не реализует, главную цель советских революционеров. Вот почему движение культуры обнаженности было так действенно, хотя и слабо пропагандировалось в Советском Союзе, что сейчас, этим летом, на каждой его реке, на берегах всех его озер и морей, буквально миллионы мужчин и женщин плавали и загорали под солнцем без одежды, естественно, как будто по-другому и не могло и быть.

Известный "пятилетний план" индустриализации Советского Союза, который включал не только программу строительства и производства, ной план устройства жизни каждого человека в страна, который поаабошлся даже о шашках и шахматах, но не о культуре обнаженности. Нация слишком ориентирована на полезность хождения без одежды в правильное время года и в правильном месте, так что не нуждается в дальнейших инструкциях.

Нигде более это не очевидно, как на Черном море. Вдоль его изумительной линии берега от Батуми до Севастополя. металлически-голубая вода субтропического океана охватывают пляжи, которые приютили наибольшую колонию энтузиастов обнаженной культуры в мире. Некоторые из пляжей, расположенных возле городов, имеют тонкий невысокий деревянный забор, чтобы разделять людей противоположного пола. Другие, как а Батуми, отделяют мужчин и женщин только проволокой. Другие оставили вопрос разделения полое на совести загорающих. Нарушения этого редки. Любопытство, похотливая назойливость в действительности охлаждаются почти всеобщим приятием общественностью обнаженного купания. Эрос играет малую роль на пляже во время для плавания. Старое изречение, что одежда была создана, чтобы соблазнять, стимулировать, снова возродилась и только вечером, когда молодые визитеры "Красной Ривьеры" облачаются в одежды, эротика начинает играть свою привычную роль.

Перевод Павла Сухорукова.

Опубликовано в газете Московского Общества натуристов "Natura" №12,1995 год